– Об инвалидах, – смущенно прикрывая живот, ответила Люба. – Но не о себе, я ведь просто человек с ограниченными возможностями, а о тех инвалидах, кому гораздо тяжелее меня.
– Это – само собой, – согласился Николай. – А – еще?
– Про бездомных детей, про наркоманов.
– С наркотой бардак, – согласился Николай.
И встал с кровати.
– Столько молодых ребят гибнет от этой заразы, – все более тихим голосом, под конец почти шепотом, произнесла Люба, то глядя снизу вверх на Николая, то отводя взгляд. Он надел джинсы.
«И никакая это не зараза, – вдруг подала из-под кровати голос утка. – А естественный отбор».
«Кто тебе такую чушь сказал?» – возмутилась Люба.
«Никакая не чушь! Я под одним умирающим кандидатом наук лежала, – обиженно сказала утка. – И все слышала».
«Слышала звон, да не знаешь, где он», – возмутилась коляска.
«Все, кто склонен к употреблению наркотиков, вымрут от передозировки, и останется здоровое поколение», – не сдавалась утка.
«Почему тогда все, кто склонен к алкоголю, не вымерли, оставив после себя сплошных трезвенников? – уела Люба утку. – Наоборот, нарожали больных детей и пьют себе дальше».
«А я почем знаю? – обиделась утка. – За что купила, за то и продаю».
– Я так считаю, – заметил Николай, надевая ботинки, – сдохнет наркоман – туда ему и дорога. И чем быстрее, тем лучше. Естественный отбор! Поэтому наркотиков продавать нужно как можно больше, чтоб все дерьмо передохло. Но – порядок нужен в продаже. А не кто во что горазд.
– Ты думаешь? – неожиданно сказала Люба податливым голосом.
«Люба! – возмутилась коляска. – Ты почему потакаешь бесу этому? Где твоя гражданская позиция?»
«Не знаю. Наверное, не хочу, чтобы он меня бросил», – виновато сказала Люба.
«А если он тебе скажет: укради?»
Люба потерянно молчала.
«Не красит тебя, Люба, такая любовь», – строго сказала коляска.
– Тебе, может, помочь? – спросил Николай Любу.
– Нет! – испуганно отказалась девушка.
Еще не хватало, чтобы Коля увидел ее беспомощной и некрасивой.
– Я сама все сделаю. Ты только коляску подкати.
– Тогда я пошел? Внизу подожду? Заодно разберусь с этим твоим певцом.
Люба не смогла удержать счастливой улыбки: ревнует!
Николай вышел, довольно посвистывая.
«Люба!» – позвала коляска.
«Что тебе?» – неохотно отозвалась Люба, садясь на кровати.
«Сама знаешь – что…»
«Зачем ты меня мучаешь? Ну, права ты! Тысячу раз права! Я не должна была соглашаться с Колей насчет наркоманов и вообще…»
«Не пара он тебе, Любушка, – жалобно сказала коляска. – Не такой человек тебе нужен».
«А джип тебе – пара?»
Коляска замолкла.
«Ой, девки, – со скрипом потянулась кровать. – Любовь – это чистая мука».
«Ой, Люба! – вскрикнула коляска. – Как бы сейчас из-за нас с тобой мужчины не подрались!»
Люба уставилась на дорогу.
Из джипа вылезал Николай, а от раскосой иномарки к Любе небрежно шел Ярослав. На нем была длинная прямая черная юбка с запахом – такие носили египетские фараоны. Волосы, зачесанные назад и намазанные гелем, блестели, как ночное море. В мочке уха играла рубиновая серьга. Ярослав улыбнулся, обнажив длинный правый клык. Клык смутил Николая, почувствовавшего, что его собственные черные джинсы, «ролекс» и цепь на шее – вчерашний день мировой моды, но смутил лишь на мгновение. Через секунду он сделал вид, что ничуть не удивлен, и кивнул Ярославу.
– Николай Аджипов, – сказал он, протягивая руку. – Для своих – Коля Джип.
– Ярослав Бонивур, – пожал руку Николая Ярослав. – Сценическое имя – Вампир. Поехали? Время поджимает.
– Любовь, давай в джип! – продемонстрировал Ярославу право собственности на Любу Николай. – Куда едем?
– «Голден пэлас».
Джип рванул с места.
Вскоре Люба увидела висящую над проспектом, освещенную праздничными пучками света растяжку: «Голден пэлас: Вампир и Николай Носков». Любины зубы застучали.
– Ты чего? – спросил Николай.
– Тремор, – пробормотала Люба и сжала зубы. – На нервной почве.
«Хорошо, что голову помыла», – подумала Люба, когда Николай вкатил коляску в сияющий голливудской роскошью клуб. Он неохотно отпустил ручки коляски, когда Ярослав сказал: «Подожди здесь, мы быстро», но тут же пошел навстречу мужчине, обратившемуся к нему:
– Здорово, Запорожец! Ты чего здесь? Отдохнуть пришел?
– Удачно я тебя встретил, – довольным голосом сказал Николай. – Слушай, ты ведь студию звукозаписи крышевал одно время?
– А кто в юности не ошибался? – хохотнул мужчина и поднял темные очки на лоб.
– Связи остались? Девчонку одну надо раскрутить. Протеже Путина. На этой неделе опять с ним встречается. Но я так прикинул: чего его по ерунде грузить? Уж договариваться – так по-крупному. А компакт мы и сами как-нибудь сварганим.
– Ты завтра позвони на мобилу Юре Пионеру, – посоветовал собеседник. – Скажи – от меня. У него этих студий как у тебя баб.
Люба ехала за Ярославом, который по-хозяйски шагал по служебным коридорам клуба. Он заглянул в одну из дверей и обернулся к Любе:
– Сейчас с менеджером переговорим.
– Давай быстрее, – приказал менеджер Ярославу. – Излагай.
– Посмотри номер. Неплохой.
– Номер отличный, – не дав Ярославу договорить, отозвался менеджер. – Но ты в следующий раз такие номера не откалывай. У нас серьезные, уважаемые люди отдыхают. А ты тащишь оборванку с Казанского вокзала.
– Я не с вокзала, – произнесла Люба.
– Слушай, ну для меня… Я тебя о чем-нибудь просил хоть раз? – сказал Ярослав. – Смотри когда на нее в «Империю» народ валом повалит, не говори, что я тебе ее не предлагал.